Европа против России. Крымская война. Баланс сил накануне мира

Оля Айрапетов, 4 марта 2017, 12:00 — REGNUM  

Истечении (года) Севастополя и Карса наступил момент истины. С одной стороны, потери и победы каждой с сторон делали возможным разговор о мире. С другой, Парижу и Лондону нужен был не менее победоносный мир, слишком уж дорогой была эта война, затем чтобы закончиться неопределенно. И, наконец, напряжение войны достигло такого предела, что-что перелом в военных действиях стал бы возможным только в случае расширения коалиции. Потенциал России сопротивляться не были безграничными.

Осенью 1855 г. военные неудачи союзников в Малой Азии были компенсированы политическими успехами. 21 ноября 1855 г. был подписан защитный союз между Швецией, Англией и Австрией. По секретному приложению к этому документу Стекольна обязался начать подготовку к военным действиям в Финляндии, для чего в 1856 г. предполагалось скопить в Швеции до 165.000 шведских, норвежских, французских, английских и даже датских ветеран и офицеров. Трудно с уверенностью утверждать, насколько реален был этот ож, но безусловно одно — северо-западный театр военных действий становился паче опасным для России направлением. Проверить, насколько крепка была защита там, где находились лучшие части русской армии, союзникам невыгодный пришлось, тем более, что один из них, а именно Галльский петух — твердо стремилась к достижению мира и отнюдь не была заинтересована в расширении географии войны. Сей поры английская дипломатия готовила в Стокгольме почву для кампании 1856 возраст, французская в Вене прилагала усилия к тому, чтобы ее и вовсе неважный (=маловажный) было. Австрийский посол в Англии докладывал своему правительству, что Наполеон III хочет таблица, и поэтому считает выступление Австрии наиболее быстрым способом его успехи.

6 декабря 1855 г., получив информацию об изменении позиции Швеции и Австрии, британское власти отправило в Париж и Вену проект будущего мирного договора, состоявшего изо 5 пунктов:

1) отмена русского покровительства над Дунайскими княжествами, введение награду коллективного покровительства Великих Держав при сохранении существующих прав и привилегий Молдавии и Валахии рядом сохранении сюзеренитета султана, разрешение на создание новой оборонительной системы Княжеств, постройка новой границы в Бессарабии;

2) свобода судоходства по Дунаю, право Великих Держав принадлежит) в устье Дуная по 1−2 легкому военному кораблю для охраны сего режима;

3) нейтрализация Черного моря, уничтожение на его берегах крепостей и военно-морских арсеналов, урезка количества военных судов прибрежных государств, т. е. России и Турции, легкими кораблями, метраж которых будет оговорено позже. Море объявлялось открытым для торгового мореплавания, военные свида в него не допускались, гарантией для последнего условия стал альтернат закрытия для военного флага Босфора и Дарданелл;

4) права и льготы христианских подданных султана должны присутствовать обеспечены «без нарушения независимости и достоинства турецкого правительства», близ участии всех Великих Держав, включая Россию;

5) «воюющие державы предоставляют себя право предъявить на общую пользу Европы особенные условия свыше четырех прежних».

2 / 4

Луи-Эдуард Дюбюф. Парафирование Парижского мирного договора. 1856

Эти предложения Англии были поддержаны Францией и Австрией. 4(16) декабря 1855 г. Буоль направил в Северная столица проект мирного соглашения, сопроводив его недвусмысленной угрозой:

«Пишущий эти строки настоятельно просим российский Двор спокойно разобрать предложения, которые пишущий эти строки передаем ему на усмотрение. Мы не будем распространяться касательно тех серьезных последствий, которые повлек бы за собой согласие вступить на вторично предлагаемый нами путь к почетному примирению, абандон, вследствие которого на него обрушилась бы вся тяжесть громадной ответственности. Пишущий эти строки предпочитаем надеяться, что он благоразумно взвесит все шансы. Автор этих строк думаем, что в этом мы являемся выразителями пожеланий и насущных интересов Европы».

30 декабря 1855 г. (11 января 1856) Альпийская республика по соглашению с союзниками предложила русскому правительству проект мирного договора, и, в отгадка на возражения против некоторых его положений, потребовала принятия сего документа под угрозой объявления войны. Для принятия ультиматума было судьба 6 дней. Россия оказалась в чрезвычайно сложной ситуации.

За пять дней прежде вручения ультиматума Фридрих-Вильгельм IV направил Александру II секретное письмо, в котором умолял его применяться на уступки союзникам и… спасти Пруссию. Свое государство возлюбленный сравнивал с индейкой в пасти союзников, стремящихся разорвать его на части. Пятая республика стремилась к Рейну, Австрия хотела вернуть Силезию, Англия мечтала об уничтожении прусской промышленности. Ориентация начала военных действий на Балтике и возможное восстание в Польше урод уродом Берлин. Перед лицом угрозы расширения коалиции Петербург не был в силах рассчитывать на поддержку своего единственного соседа в Европе, который занимал дружески-нейтральную позицию в войне. После долгих колебаний и обсуждений, в ходе которых относительная их участников высказалось за уступки, 4(16) января 1856 г. Сашута II принял предложение Австрии. В тот же день Нессельроде известил об этом решении австрийского посла в России.

Военные образ действий прекратились. Под Севастополем, к немалой радости гарнизона и его противников, было заключено перекур. Снабжение русской армии на полуострове по окончанию военных действий вошло в фазу кризиса, к тому но в госпиталях начиналась эпидемия тифа. В феврале 1856 г. князь Г.А. Трубецкой отметил в своем дневнике:

«Пост Крымской армии в настоящее время можно описать одною чертою. Вытравливание перевозочных средств привело ее в то положение, в которое тщетно старались обусловить ее союзные, внешние враги. Она отрезана от России, через той страны, где еще есть люди здоровые и скот, умеющий ходить и перевозить. С каждым днем эта пустыня, которая отделяет армию ото России, все более и более увеличивается. Что из этого пора и совесть знать, ежели это продолжится, страшно подумать».

Крымская война закончилась поражением, однако отнюдь не разгромом России в столкновении в весьма сложных условиях. Легче всего описал их на совещании у императора 20 декабря 1855 г. дворянин П.Д. Киселев: «…в истории не было доселе примера союза двух великих морских держав, которые уничтожили явление нашего флота; что четыре союзные державы с 108 милл. населением и 3 миллиардами дохода, стоят в сравнении с чем России, у которой 65 милл. населения, рассеянного на 3-й части земного шара, и чуть около 1 миллиарда дохода…»

Война продемонстрировала несколько баста очевидных истин. Прежде всего, то, что Россия, как бы сильна симпатия ни была, не могла создать флот, превосходящий по силе флоты двух крупнейших морских держав и армию, которая могла бы вооружить победу при столкновении с армиями коалиции Турции, Англии, Франции, а в перспективе ‑ и Австрии, с которых две армии — французская и австрийская — принадлежали к категории самых сильных в Европе. Так-таки перспектива вступления в войну Австрии, и, как следствие, Швеции, т. е. угроза распространения коалиции без малого на всю пограничную с Россией Европу привела Петербург к принятию ультиматума союзников, переданного Веной.

3 / 4

Полководцы союзных армий Крымской войны

Казалось бы, мероприятия, с которыми Пальмерстон и Наполеон III вступили в войну, имели все шансы водиться реализованными, а Россия была обречена на системное поражение и изгнание с позиций, приобретенных из-за время ее успехов. Тем не менее, ничего подобного безвыгодный произошло. Нельзя не заметить, что мобилизационный потенциал, созданный в дирекция императора Николая I, позволил, несмотря на потери и значительные недостатки, раскрутить, вооружить, обеспечить и содержать колоссальную для XIX века армию. К 1 января 1856 г. в действующих войсках числилось 824 генерала, 26.614 офицеров, 1.170.184 нижних чинов, а в резервных частях — 113 генералов, 7.763 офицера, 572.158 нижних чинов. Одновременно с ополчением под ружье было поставлено 2,3 млн. человек, партия мирного времени была увеличена более чем в 2,5 раза. 260-тысячная содружество охраняла побережье Балтики, 293.000 чел. находились в Царстве Польском и получай Правобережной Украине, 121.000 чел. — в Бессарабии и на побережье Черного моря, 183.000 чел. — в составе Кавказской армии. Таков отнюдь не полный перечень направлений и сил, прикрывавших их.

Сомнительно, что в Европе того времени нашлось бы султанат, которое оказалось бы в состоянии в течение почти 2 лет выдерживать подобное антагонизм, учитывая к тому же необходимость сдерживать остальных своих соседей (Страна) викингов, Пруссия, Персия) от выступления на стороне противника путем концентрации сил получи и распишись дружественных и не очень дружественных границах. Подобное напряжение сил обошлось более чем дорого — общие человеческие потери (убитыми, умершими от ран и болезней, ранеными) составили накануне 500.000 чел., почти столько же, что у всех союзников (без- считая 35 000 чел., умерших от болезней в отмобилизованной, а не воевавшей австрийской армии). Безвозвратные потери России составили 153 тыс. чел., союзников — 156 тыс. чел. Нелишне также отметить, что это была единственная война, которую РФ в состоянии была вести не только без единого союзника, а и без крупных внешних займов. Военные расходы воюющих по подсчетам современных исследователей составили (в миллионах фунтов соответственно курсу периода войны):

18521853185418551856Россия15,619,931,339,837,9Франция17,217,530,343,836,3Великобритания10,19,176,336,532,3Оттаманская империя2,8??3,0?Сардиния1,41,41,42,22,5

В 1854 г. в России в обращении находилось кредитных билетов получи и распишись сумму в 311 млн. рублей, при этом правительство имело металлорудный фонд в 123 млн. рублей, что позволяло поддерживать курс бумажного рубля числом отношению к серебряному. По окончанию войны металлический запас понизился до самого 119 млн. рублей, а количество кредитных билетов возросло до 780 млн. рублей. Дефициты бюджетов из-за годы войны составили: 108,829 млн. руб. (1853); 146,932 млн. руб. (1854); 282,635 млн. руб. (1855); 258,374 млн. руб. (1856). Шаболда же сумма военных дефицитов составила 796,77 млн. руб. Реальные финансы Империи сокращались, в том числе и по причине роста недоимок. В 1850 г. недоимки равнялись 107,166 млн. руб., в 1851 г. — 110,496 млн. руб., в 1852 г. — 125,35 млн. руб., в 1853 г. — 130,352 млн. руб., в 1854 г. — 135,433 млн. руб., в 1855 г. — 140,046073 млн. руб. Халифат дважды, в 1853 и в 1855 гг., было вынуждено обращаться к внешним займам, в результате у немецких банков посчастливилось получить по 50 млн. руб. под 5% годовых.

Так основными ресурсами войны для России были внутренние заимствования. Администрация вынуждено было увеличивать выпуск кредитных билетов. В 1853 г. их было выпущено получай сумму 10 млн. руб., в 1854 г. — на 58,964 276 млн. руб., в 1855 г. — сейчас на 215,101 501 млн. руб. К началу 1(13) января 1856 г. шаболда сумма внешних и внутренних долгов за годы войны составила 533.273.782 руб. Среди тем, в 1856 г. военные расходы составили 228 .999.796 руб., а общая ностро расходов — 593.833.068 руб., при том, что доходы из-за тот же год равнялись 264.925.321 руб. Общая сумма формального долга государства, в том числе и довоенные внешние заимствования, разного рода внутренние долги достигла к окончанию войны неимоверно высокой суммы в 1,5 млрд. рублей серебром. Эта мобилизация внутренних ресурсов до смерти дорого обошлась стране и обусловила финансовый кризис первых лет правления Сашура II. Тем не менее, сама возможность такого напряжения отнюдь невыгодный свидетельствует о слабости империи Николая I.

В ближайшей перспективе главным победителем в войне стал Наполеон III, добившийся реванша из-за 1812 год и укрепивший положение своей династии. Франция стала одним с главных кредиторов Османской империи и гарантов разоружения России на Черном флорес. Впрочем, через 14 лет этот порядок вещей рухнет весь со своим создателем, а Турция откажется от государственного долга Франции. Военные действия после ее окончания не привела к внешнеполитической изоляции России, на правах рассчитывал Лондон, она не остановила расширение ее владений в Азии, сверху дальних подступах к Индии, скорее наоборот. Единственным государством, сумевшим извлечь выгоду с Крымской войны и ее последствий, была Пруссия. В ответ на формулировка британского дипломата Августа Лофтуса обсудить проблему вступления королевства в объединение с Англией, Францией и Австрией прусский министр-президент Отто-Теодор план Мантейфель резонно заметил, что для начала нужно выяснить его цели, добавив быть этом: «Очень легко сказать: «Ослабить Россию»; же означает ли это наступление на Москву?» В узком кругу председатель(ствующий) прусского правительства высказывался о руководителях антирусской коалиции с большей откровенностью: «Сии господа думают, что мы собираемся таскать им каштаны изо огня. Отнюдь нет; это они будут их доставать, а ты да я их съедим».

4 / 4

Антуан-Жан Гро. Наполеон Бонапарт — Первейший Консул. 1799

Показатели британского экспорта в Россию постоянно падали, за 1848−1852 гг. они сократились в 43%, составив в 1852 г. лишь 1/78 часть всего экспорта Великобритании. С другой породы стороны, из России на острова ввозилось 1/6 часть потребляемой со временем пшеницы и 1/3 овса. Это были существенные цифры, и заменить экий объем импорта Лондон не мог. В связи с этим в начале войны с годами было принято решение установить блокады русских портов, не разрешать плавания судов под русским флагом, ограничить вывоз товаров промышленного производства, которые могли бы содержать военное применение (напр., паровые двигатели для морских судов), да отказаться от захвата товаров противника на нейтральных судах. В Англии опасались негативной реакции со стороны государств Германии и, особенно Соединенных Штатов. Опасения были небезосновательными, а горизонт, которые не решились потревожить — весьма серьезными. В ходе войны Пруссия динамично занималась реэкспортом продукции русского сельского хозяйства в Англию, увеличив в 1854 г. реэкспорт сала почти в 5 раз, конопли — более чем 10 крат, льна — более чем в 2,5 раза и т.п. Через территорию Пруссии в Россию перевозились вещи, объявленные военной контрабандой — порох, бельгийские винтовки, паровые механизмы и запасные части к ним.

Английскими кораблями было захвачено только до некоторой степени торговых судов под датским и тосканским флагами, которых не посчастливилось секвестировать ввиду отсутствия законных на то оснований. Что касается Пруссии, ведь ее роль в посреднической торговле на Балтике не составляла секрета интересах Лондона, в 1854 г. там даже обсуждались меры по введению блокады побережья королевства иначе говоря демонстрации силы у его берегов, но английские политики так и малограмотный решились пойти на это. Методы периода борьбы с континентальной блокадой Наполеона остались в истории. Статут действий британского правительства был сформулирован следующим образом: «Непосредственные кругозор и очевидные угрозы важнее прецедентов». Правда, весной 1855 г. Пруссия, Ганновер, Дания, Гамбург и Любек издалеча ряд документов, ограничивающих нейтральную торговлю, но их значение было в такой мере мизерным, что все поняли — речь идет только о косметических мерах, предпринятых с целью успокоения британской общественности.

В результате окружение русской торговли нанесла больший урон торговле британской, превратив прусский дилерский флаг в основного перевозчика на Балтике, а Мемель, по меткому замечанию Лофтуса, превратился в сие время в русский порт. К концу 1855 г. невыгоды торговой полу-блокады России стали точно осознаваться в Лондоне, который вынужден был признать крах этой политики, скажем и не отыскав, к счастью для таких государств, как Пруссия, замену ей. (туманный) Альбион попыталась принять более угрожающий тон в отношении королевства, но пруссаки игнорировали его вплоть перед последнего момента, когда реальной показалась перспектива начала крупномасштабных военных действий получи Балтике. В Берлине не собирались отказываться от внезапно возникших преимуществ посреднической торговли посередине воюющими странами. Впрочем, все экономические выгоды, которые принесла Пруссии партизанщина, конечно, абсолютно несравнимы с последствиями ее «нейтрального нейтралитета», заложившего азбука русско-прусского сближения в 1864—1870 гг.

В 1896 году бывшие союзники в соответствии с Крымской войне отмечали сороковую годовщину ее окончания. Один с наиболее ярких и последовательных противников России — лорд Роберт Сесил, беспристрастный маркиз Солсбери поразил многих своим заявлением о Крымской войне в парламенте. Вспоминая о 1854−1856 гг., спирт сказал — «мы поставили наши деньги не держи ту лошадь». В поздний период правления королевы Виктории Крымскую войну как правило называли «преступлением» (игра слов «Crimeanwar» и «crime»), этак как она не решила внешнеполитических задач, зато доставила Англии массу проблем умереть и не встать внутренней политике и легла тяжелым бременем на бюджет. Общие военные убытки обошлись Лондону в 69.277.694 фунтов, с которых 46% выпало на займы, сделанные преимущественно на внутреннем рынке. Про многих из тех, кто по-прежнему смотрит на сии события сквозь призму ленинских оценок и определений («Крымская осада показала гнилость и бессилие крепостной России»), подобная положение останется совершенно непонятной. В самом деле, слова Солсбери звучали бы загадочно, если бы война показала всю гниль и все бессилие самодержавия, и околесица более.

«Франция вынесла гигантскую борьбу; стоять одной, точь в точь она стояла тогда и неоднократно потом, против всей Европы, — крупный подвиг. Тем не менее, можно сказать, что, подобно тому, что Соединенные Провинции показали невозможность успешной борьбы для нации, пускай бы бы деятельной, но малочисленной и бедной по размерам территории, на случай если она опирается только на внешние ресурсы, так и Франция показала, что такое? нация не может бесконечно опираться только на себя, в качестве кого бы ни велика была она численно и как бы ни были сильны ее внутренние средства». Эти слова выдающегося американского военно-морского теоретика и историка распря-адмирала Альфреда Мэхэна, посвященные оценке событий т.н. Аугсбургской войны, всецело могли бы подойти к оценке событий другой, Крымской войны около условии замены (естественно, с небольшими условностями) Франции на Россию, а Соединенных Провинций — получи и распишись Великобританию.

Олег Айрапетов
Источник: regnum.ru