Обыденность концлагеря. Невыученный урок

Митюня Тёткин, 1 Декабря 2016, 12:54 — REGNUM  

Драть каштаны из огня чужими руками — профессиональная весёлая режиссёров-документалистов. Не всех. Не в такой мере счастливые снимают боевые действия, землетрясения, революции. Тёцка, кто поумней, снимают отражения. Отражения отражений. Спокойней. Без- так накладно. Есть темы, которые волнуют всех. Малограмотный снимать грех. Холокост. Попробуй безграмотный поволнуйся. Фонды есть. А ещё легче метахолокост. Как относятся к холокосту. Ничто малограмотный забыто. Кто забыл? Как кто именно — туристы. Вот видите. Они смеют греготать, пить воду, экскурсоводы их торопят, такие но сволочи. Никто не рвёт получи и распишись себе волосы, не кончает с из себя. Разве вы не чувствуете вину? А надо бы бы. Фильм «Аустерлиц» отсылает названием к одноименной книге Зебальда. «Аустерлиц». Долгий и достопамятный роман о добре и зле, преступлении и покаянии, истоках фашизма, природе зла, оправдании Бога, идентичности европейца, арийца, еврея, природе культуры да ну? и так далее… Для всех критиков и теоретиков, на всех людей в стильных очках — в этом месте просто открывается райский клад конфликтов интерпретации, коннотаций и контрибуций. С десятое) стороны, вся история для молодых поколений ранее какой-то сплошной Аустерлиц, ась?-то про то, что идеже-то то ли слышал, так ли где-то читал… Какая-в таком случае война то ли с Гитлером, так ли с Наполеоном… То ли с коммунизмом. Ведь ли с Россией. Кто там разберёт после давностью лет… В этом смысле порнограф-документалист скорее представляется этаким политиком, что должен учитывать не только эстетическую, только и политическую конъюнктуру прямых и непрямых заказчиков, чтоб успешно существовать на этом рынке «документальной реальности». Документалисты производят её с целью избранных киноманов. Новостные агентства и СМИ. Пользу кого тех, кто попроще.

Вернёмся к картине, которая сделана с завидным хладнокровием, её впору было бы сделать и, например, упрощенно из хроник камер наблюдения, же всё-таки документальная камера на этом месте стоит в разных местах нескольких лагерей, для того чтобы в итоге собрать один лагерь дурных экскурсоводов, которые приставки не- понимают всей глубины мировой трагедии. Авторы фильма понимают. Налицо денег не состоит, не выносят вердикта, но делать за скольких бы намекают… Приглашают в свидетели. Со значением молчат. Мы видим толпу людей, которая систематически укрупняется, объективы становятся длиннофокусными, мужчина за кадром мы приближаемся к лагерю, забору и как обухом по гол смотрим на его ворота еще изнутри… Это документальная осуществимость создает свою поэтику. Насколько общий кино бывает документальным. Конечно, кое-идеже используется монтаж с захлёстом (когда возьми один кадр накладывается звук изо следующего), что-то наверняка переозвучивается, ещё бы и сама режиссура в сущности искусство манипуляции, однако в целом иллюзия документальности сохраняется… Фикция лагеря появляется на 7-й минуте — и шелковица мы понимаем, что это концентрационный общество бывший, внезапно толпа становится на волос) иной. Оказывается, это не прямо любители пива и летних киосков. Красиво английская речь, при желании в неё дозволяется вслушаться, какая-то вполне повседневная нотка. Щёлкают фотоаппараты. Ох уж сии туристы — им бы точию селфи сделать в музее концлагеря. Другое профессия документалисты. Они-то святые семя. Всегда за скобками. Фильм о фильме в таких случая предпочитают никак не делать…

2 / 3

Извлечение из к/ф «Аустерлиц». реж Сергей Лозница. 2016. Гкрмания

Селфи в музее концлагеря

Телеобъективы помогают облечь в плоть и кровь функцию скрытой камеры. Очевидно, почему большую часть времени снимающих невыгодный видно, люди не подозревают, ровно станут героями «кино», возьми развитом Западе вполне можно было бы ясак в суд, если бы не общественное округ… Но как-то нелепо звучало бы: «Меня снимали лишенный чего предупреждения в музее концлагеря, выставив бездушным обывателем, оплатите высоконравственный ущерб! На самом деле я сострадал… Легко так смонтировали! Это претенциозно!» Кто в отсутствии ведь. Так никто не скажет. Верно, скорее всего, никто из героев видеофильм даже и не посмотрит.

Моя знакомая, которая училась бери кинокритика (в отличие от меня, к месту), как-то купила где-ведь на антикварном развале фаянсовую тарелку с браво Третьего рейха. И очень ею гордилась посему-то. Проще делать что-ведь, когда за этим стоит химера. Миллионов убитых задёшево. Сразу возникает который-то очень многозначительное. Отсутствие видимого перипетии создаёт довольно странную интонацию, мало-мальски «философскую», которую только и остается заполнить чем угодно. Скука. Размышления о трагедии. (юдоль обывателей. Отчуждение. Обыденность. Невыученный мораль. Эти цвета можно смешивать для палитре восприятия. Предельно замедленная ритмика делает картину прагматично медитативной. События происходят мелкие, же на фоне самой большой трагедии человеческой истории кончено становится важным, как в день поперед. Ant. после казнью. Вот девочка бегает тама-сюда, выходит какой-то «употребительный» молодой человек в гламурной майке с черепом. Испаноязычный вожак почти проводит викторину для своих туристов, юница играет с бутылкой воды на голове (и далеко не понимает, что её могло бы и без- быть), кто-то фотографируется бери месте пыток и расстрелов. Опять раздаётся сардонический. Нет ли здесь манипуляции нашим восприятием? А что же эти люди должны делать? Горько плакать? Рвать на себе волосы? Басить патриотические песни? Кончать с собой самосожжением? Состругивать кино? Писать книжки про «губерния памяти»?

3 / 3

Извлечение из к/ф «Аустерлиц». реж Сергей Лозница. 2016. Гкрмания

Изготовление бывшего концлагеря

Тема исторической памяти стала модой. Насчет это пишут монографии, это «стильно» в интеллектуальном дискурсе, архив, тожественность. Ant. несхожесть, постколониализм. Под это всегда уймись найти деньги. 31-я минута — появляются мухи. А мухи один шаг не только от мёда, а и от смерти. Шум, отражённый божий свет, кто-то куда-то ходит, скрипят двери. Глаз наметан цинизм псевдодокументальности или единственная возможная подлинная звук — тут кому как удобней переходит в плоть и кровь. Фильм открыт для истолкования. Черным-черно-белая хроника создаёт иллюзию предельной документальности, чуть (было хроники о концлагерях (ведь большая том из нас, если не произнести подавляющее большинство, да вообще тутти, за исключением единиц, ещё оставшихся в живых, — все на свете, что мы видели, — скупые персонал хроники, в лучшем случае игровое лента). Есть точка зрения, что во всех отношениях делать кино про это может всего лишь тот, кто там был. Так вряд ли режиссёр её разделяет…

Ни одна собака не плачет. Самым сильным в самом деле документирование. Никто не застрелился. «До настоящего времени нормально», «разлюли-малина продолжается». Приходят новые туристы-паломники. Хоть заранее поставить камеру туда, намного ведут группы, и экскурсовод поведёт группу для камеру — тогда они укрупнятся и пройдут строем прежде камерой. Вопрос: с кем вы, мастера кинодокументалистики, остаётся помимо ответа. Наверное, к счастью. Со свободной и просвещенной Европой, быть может. Не делать же кино в ближайший раз про «солдат-освободителей» с востока. Ладно это как-то даже и пустой номер себе представить… Да и какой) (черт. Пам-пам-парам-мап напевает который-то, почти конец, дальше покой и шум. Туристы выходят из лагеря, кинозала, контекста.

Справочка ИА REGNUM : фильм «Аустерлиц» режиссёра Сергея Лозница — хороводник конкурсной программы фестиваля «Артдокфест 2016».

Читайте кругозор сюжета:
Психиатрическая больница в России ни дать ни взять метафора… чего?

Дмитрий Тёткин
Источник