Фабрика создания религиозно-патриотических грез

Марине Деметрадзе, 26 Ноября 2016, 21:51 — REGNUM  

Без всякой задней мысли думать, что плутократическая модель «оптимизации» Российского института культурологии и Института Наследия имеет целью не более чем создание схемы обогащения корпоративных группировок ради счет средств государственного бюджета около прикрытием лженауки (См.: «Плутократическая макет «оптимизации» культуры»).

Совсем очевидно, что в условиях социально-экономической дестабилизации нашей страны востребованы технологии отвлечения внимания общества ото деструктивных процессов. Как показывает обычай, самой безотказной из таких технологий является популизм, основанный возьми мифологизированных ценностях.

Для этого совсем не нужно выдумывать нечто новое. Зажиточно обратиться к опыту советской культурной политики 20−30 гг. прошлого века и одолжиться образцы «классовой культуры», организаторами которой были А.В. Луначарский, А.А. Богданов и некоторые. Тут сгодится и внедренная в 1922 году житейское море цензуры, которая превратила культуру в пропаганду коммунистического образа жизни, богоборчества и классовой разобщенности общества, воспитания нового коммунистического социума, а деятелей культуры — в наемников партократии.

А в современной России демократическая, а не коммунистическая фигура, декларируется правовое государство. Как опять-таки сделать культуру идеологическим и манипулятивным инструментом принудительного мировоззрение общества? Выход был найден «характеристический»: вместо революционно-коммунистических ценностей в центральную зону культуры ввести религиозные, при этом задачей наук об обществе становится маскирование религии наукой, то есть, простите, лженаукой.

Из чего можно заключить, по мнению заказчиков и авторов технологии оболванивания народа средствами культуры, христианские религиозные сокровище в наши дни куда в большей степени соответствуют культурным запросам, традициям и национальным интересам русского народа, нежели универсальные либеральные ценности.

Фактически ноне речь идет о создании гибридной благоговейно-патриотической идеологии. И подходящей средой реанимации старых образцов в условиях современности оказались институты культурологии и наследия.

Методы «жесткой» силы угоду кому) уничтожения научной среды.

Три возраст (2013−2016) «оптимизации» институтов культурологии и наследия выявили реальные цели реформаторов с Министерства культуры РФ. У «оптимизации» было двуха измерения: 1) создание религиозно-патриотической идеологии что основной ценностной доктрины для России; и 2) метаморфоза института в площадку извлечения доходов в интересах корпоративных группировок. Возле этом применялись методы «жесткой» и «мягкой» силы.

Подо методами «жесткой силы» подразумеваются неприкрытое грубое тиснение исследователей из института, шантаж, запугивание, преследования при полном игнорировании процедур аттестации, законов о науке, трудового законодательства, Конституции страны и др. Сии методы характеризуют этап «штурма» и взятия Института культурологии перед контроль министерства культуры. Непосредственным руководителем «штурма» был положенный министерством на этот период управленец института П.Е. Юдин, и на этом его представительство была закончена. Радикальные методы П.Е. Юдина вызывали оппозицию сотрудников и общественности и до перебора явно выдавали истинные намерения министра культуры Мединского, будто бы проводившего оптимизацию в целях повышения эффективности института. Помните его знаменитое — «автор хобби оплачивать не будем». (http://www.pravmir.ru/vladimir-medinskij-my-xobbi-oplachivat-ne-budem. Срок обращения 03.11.2016). Наступил следующий этап — ползучей оккупации с применением методов «мягкой силы».

Методы «мягкой силы» управления научным коллективом.

С назначением в 2014 году министерством культуры А.С. Миронова директором Института наследия операция плутократической «оптимизации» перешел в новую фазу. Нужно было в пух и прах зачистить институт от бывших сотрудников и оборотить его в бизнес-контору, а параллельно организовать группу «ученых», разрабатывающих патриотические сокровище как доктрину государственной культурной политики.

«Мягкая» Силаня вовсе не подразумевает прекращение преследований и незаконных увольнений сотрудников сиречь остановку уничтожения научных тем и направлений. Визави, деструктивные процессы получили новый толчок и приняли более беспощадный характер. Спустя некоторое время мы постараемся вскрыть структуру и специфику ухищренных методов «мягкой» силы что в управлении научным коллективом, так и в организации научной деятельности в Институте культурологии и наследия.

А. Ухищренные методы «мягкой силы» в управлении коллективом — сие взаимосвязанные манипулятивные приемы, которые образуют непохожие сценарии игр ложного маневрирования, идеже директор института играет роль человека-невидимки. Они образуют управленческую парадигма, отход от которой не позволяется, ибо это приведет к сбою системы руководства коллективом.

Вона набросок сценарного плана ложного маневрирования, отметим, сработавшего плана, доказавшего свою жизнеспособность.

1. Организация обстановки неопределенности, что проявляется в отсутствии контактов в кругу директором и коллективом института; в создании информационного вакуума, рано или поздно директор скрывает планы развития института и решает всё-таки эти вопросы кулуарно, за задом научного коллектива.

Обстановка неопределенности — симпатия прежде всего отражается на нерешенности судьбы научных тем — создается спецухой, неопределенность помогает директору удерживать сотрудников в состоянии стресса и страха увольнения. Вслед более чем два года руководства институтом А.С. Миронов ни разу невыгодный провел общее собрание коллектива, отнюдь не согласовывал с коллективом такие вопросы точно изменения в Уставе института, планы и научные темы и многое другое. Таким образом, в условиях неопределенности сформировался отличный стиль отношений с коллективом и правила зрелище в директора-фантома, человека-невидимку.

Затем) чтоб(ы) записаться на приём к директору, нужно представить развёрнутое письменное обоснование в секретариат, содержащее аргументацию — а с какой это радости вам надо лицезреть директора, должно, после этого вас и запишут, хотя дожидаться приёма вы можете вопрос дней, месяцами, годами. И какая бы ни была ваша трудность, вы уже заранее почувствуете, точно решена она не будет и вас дадут понять, что вы после этого совершенно не нужны. И если вам не хотите нарываться на огорчение, то для оперативного решения рабочих вопросов ваша сестра пойдёте к замдиректора по хозяйственной части, и с него, от хозяйственника, возможно добьётесь даже чего-то для решения своих повышенно научных задач.

2. Техника избегания ответственности передо коллективом института — следующая составляющая стратегии ложного маневрирования. Ее а в другом в создании видимости чрезмерной загруженности директора и мнимой передачи функций в руководство заместителей, мол, все административно-хозяйственные вопросы решают они. Манером) усугубляется обстановка неопределенности и совершенствуются зрелище в директора-фантома. Взаимное перекладывание обязанностей и раздробление ответственности принимает тотальный характер, в такой-сякой(-этакий) обстановке уже никто ни вслед за что не отвечает и ничего малограмотный решает. Смысл этой стратегии в ограждении директора ото коллектива для прикрытия плутократической модели «оптимизации» и ползучей оккупации института теневыми группировками. Аминь это сопровождается бесконечным затягиванием времени, затрачиваемого возьми любое действие, это также характеризует ложное лавирование. Вспомните, как неустанно трудились ткачи в сказке «Новое одежонка короля», и суть ложного маневрирования предстанет на пороге вами во всей красе.

3. Слепок доброжелательности, которую не снимает А.С. Миронов — такое но ложное маневрирование, чтобы не швырнуть п массовое раздражение и гнев коллектива, подобно ((тому) как) это имело место по отношению к его предшественнику. Показная дружелюбие нужна и как маскировка для нанесения внезапного удара по части жертве. Устранение неугодного сотрудника сызнова-таки осуществляется руками заместителей (командир много «работает» из-за пределами института, часто в командировках и т.д.) «Спокойнее едешь, дальше будешь» — непритязательно и эффективно.

4. Скрытые управленческие методы — потайный контроль и сбор информации о неугодных сотрудниках к организации внезапного нападения. Вменение службе охраны института функция доносить, когда приходят, уходят и держи какое время отлучаются из здания института неугодные дирекции сотрудники.

5. Выкуривание жертвы путем провоцирования различных интриг. (языко-то: оставление без определённого ответа просьбы об участии в научной конференции и табу «жертве» выехать получи неё в последний момент даже после свой счет; отказ в ранее обещанном финансировании публикации научных работ; отлупка в предоставлении отпуска; отказ в заверении вашей собственной подписи бери документе и пр.

6. Ложная уступчивость — буква двойная игра применяется, когда с неугодного сотрудника не могут отменить методами прямого административного давления и шантажа, а происки почему-то игнорируются. Жертву (как) будто бы обласкивают пустыми обещаниями, а получи и распишись деле вводят жертву в заблуждение, ставят держи ложный след. Чаще всего ложная сговорчивость применяется, чтобы постепенно загнать работника в миллионы безысходной обреченности и склонить к увольнению ровно по собственному желанию.

Весь этот сочетание грязных технологий «мягкой силы», изобретательно примененный А.С. Мироновым для ползучей оккупации института, дал золото результат: ученые заменены лжеучеными, альма-матер стал дойной коровой плутократов.

Б. Методы «мягкой силы» в сфере управления научной деятельности в Институте наследия

Угоду кому) превращения института в лабораторию патерналистско — технократической идеологии равным образом требуются набор специальных приемов и технологий. Ради этого А.С. Миронов и был в свое перфект произведен в директоры. Автор публикаций «Повадки мягкой пропаганды в качественной прессе» и «Раздувай и властвуй: технологии современной «мягкой» пропаганды» пелена применить свои труды на практике, один не в журналистике, а в науке. Не на нос доверят упрямых ученых, и не по (что самым блестящим образом оправдает душа…

Хотя названные работы никак не представляют никакой научной ценности, сие пошло им в плюс, когда порывы реформаторского надоедала подвели к идее замещения науки религией в патерналистко-технократическом идеологическом одеянии.

Во что пишет А.С. Миронов в своем шедевре «Повадки мягкой пропаганды в качественной прессе»: «Рассейский избиратель поумнел. Он перестал водиться «не пуганым», и дикие эпоха грубой неприкрытой предвыборной пропаганды равно как уходят в прошлое. Наступает эпоха завуалированного влияния для умы людей, использования новых информационных технологий манипулирования общественным мнением…».

Вне всякого сомнения, что в журналистике, безусловно, и не такое используется. Все же применять подобные методы в качестве технологий угоду кому) вуалирования религии «наукой» и преобразовывать мифы в идеологические инструменты влияния бери умы людей — опасная соперничество.

«Теоретическим» базисом стала служба А.С. Миронова «Раздувай и властвуй: технологии современной «мягкой» пропаганды». Отсюдова скопированы такие приёмы как раскрутка темы, кручение темы вокруг оси псевдоважной идеи, писание перевернутой пирамиды, придание важности затертой и угасшей теме и т.д.

Подчеркнем, в чем дело? в названной работе речь идет о грязных журналистских технологиях во (избежание обеспечения победы клиента (политика) надо соперником, то есть об их использовании в политических целях. Из чего следует, теперь и научный институт и наука в целом стали заложником политических игрищ. Сие уже было в недавнем прошлом, от случая к случаю именно наука о культуре выполняла функцию промывания мозгов советского общества. Статочное ли дело этому суждено повториться?!

Поставим закономерные вопросы: а) чисто такая технология может проникнуть в установление и стать технологией разработки государственной идеологии патриотического толка, то она не имеет никакого взаимоотношения к науке; б) допустимо ли в наше грядущее на основе грязных манипулятивных технологий зажигать серьезную идеологию государственной значимости; в) елико прочным и рациональным будет патриотизм, взятый на щит с помощью низкопробных журналистских технологий (ура-патриотизм — это прежде всего раз, успех и благополучие общества, а не манипулирование, фальшь и навязывание какой-то идеи); г) какая взаимодействие между грязными технологиями и христианством; да не сделаете христианство — это не сферы и любовь к ближнему, социальная справедливость и социальное муссават, благодаря которым христианская религия стала общепринятой ценностью на обществ разных культур и национальностей, и точно можно христианство превращать в националистическую идеологию в многонациональной стране; д) достигнут ли успеха политические группировки, принявшие возьми вооружение такую идеологию; и, наконец, е) что ли не нуждаются в защите от шарлатанов любовь к отечеству и христианство — настоящие, а не их низкопробные суррогаты?

Глухо, куда могут зайти А.С. Миронов и иже с ним лещадь руководством министерства культуры РФ в искажении истории, патриотизма и христианства. Недвусмы только, что в отрицании научного подхода они могут заглянуть далеко. Достаточно взглянуть на схематическое проявление структуры института, центром которой стал Голгофский Миссия, вокруг которого «вращаются» отделы, названия которых для все лады варьируют актуализацию наследия. И сие далеко неслучайно, так как пока именно изображение креста семиотически определяет содержательную основу наследия и подчиняет инициативность института якобы христианским ценностям. Неслучайно близко все научные направления института, утвержденные министерством культуры РФ, связаны с ценностями, к примеру сказать: социальная регуляция и социальные нормы в наследовании ценностей; сокровище, нормы и образы русской культуры не хуже кого основа русской (российской) цивилизации и идентичности; ценностно-нормативный цивилизационный упрощенчество в культурной политике и т.д. О фундаментальных исследованиях шишка на ровном месте уже и не вспоминает (они запросто не утверждаются министерством), и все силы (в таком случае есть силы псевдоученых из ближнего окружения А.С. Миронова) брошены сверху вуалирование религии наукой, пусть ни живой души не введут в заблуждение наукообразные формулировки.

Таким образом, и Голгофский Мученичество превращен в инструмент «мягкой силы», стал разменной монетой в игре в православие, патриотизм и «научную» активность. Игре, сказали мы… Отсутствует, все много серьезнее, государство в лице министерства культуры сформировало не вызывающий сомнений «госзаказ», и значит, пишущий эти строки с вами, налогоплательщики, оплачиваем такие смотри псевдоученые изыскания: «Специфика русского патриотизма в контексте современных ценностных приоритетов», «Дело историко-культурного наследия в религиозной и национально-культурной политике государственной правительство в Российской империи», «Философско-культурфилософский анализ русской песни как стать национального самосознания и духовности», «Патриотическое установление современной российской идентичности», «Любовь к отечеству как форма социокультурной идентификации»; «Испытание русского патриотизма как социокультурной сокровище в условиях российской модернизационной стратегии» и т.д.

Манипулятивные журналистские манеры «мягкой силы» А.С. Миронов успешно перенес в научно-экспериментальный институт, и сегодня ведомые им новые научные сотрудники, требуется думать, уже обучились раскручивать нужные темы, присоединять блеск конъюнктуре, затертым темам, облегчать актуальность фундаментальных проблем (а заодно и меццо-сопрано совести), подменять и хоронить ненужные темы, предъявлять пропаганду и т. д.

Кстати, «хоронить тему» — сие из помянутого выше нетленного труда А.С. Миронова, а вона и цитата целиком: «При помощи ловких технических приемчиков эту тему имеется возможность подменить незаметно для читателя — а из чего можно заключить быть, «похоронить». Рецензент — существо невнимательное. Он увлекается словесными виньетками, хлесткими фразочками и модными мульками — и, в духе правило, не замечает того, ровно курс уже изменился, и корабль журналистского расследования получай всех парах летит на полдень — вместо обещанного севера».

Ни у кого отнюдь не должно остаться иллюзий: религиозно-мифологический зебоид, продвигаемый Институтом как основа новой идеологии страны, — сие не результат добросовестного заблуждения ученого, сие грубая мошенническая поделка и подделка.

Постоянно это уже было испытано в советское п(р)ошедшее. Тогда тоже использовали науку словно идеологический инструмент манипулирования обществом, внедряли цензуру, ограничивали свободу мысли, непослушных переселяли в места безвыгодный столь отдаленные либо выдворяли изо страны, а социально значимые науки, заранее всего история, прислуживали идеологии. Вспомним возложение 1936 года Сталина историкам Шестакову и Ярославскому, и нежели все это закончилось (В 1937 году историки А.В. Шестаков и Е.М. Ярославский написали книгу «Лапидарный курс истории ВКП (б)», редакторскую правку которой выполнил интимно товарищ Сталин).

Бесспорно, это помогало режиму, так лишь пока существовал железный занавес. И потому как новый железный занавес, к счастью, далеко не воздвигается, никакие политтехнологии в науке ни к чему мало-: неграмотный приведут, кроме радикализации общества, и стало, что деньги государственного бюджета выбрасываются легко на ветер, а посеешь ветер, пожнешь бурю, которая нашему обществу кругом не нужна.

Подведем итог. Испытание по созданию патерналистско-технократической идеологии обречен получай провал. Чудовищной мошеннической проделке до превращению научного института в фабрику духовно-патриотических грез нужно положить истечение. Мы обращаемся к научному сообществу страны с просьбой принципиально ответить на получающие государственную санкцию разрушительные процессы в науке.

Марине Деметрадзе
Источник