Можно ли лишить Белоруссию древнерусской истории

Кирилл Аверьянов-Минский

Попытки лишить Белоруссию и белорусов единого древнерусского наследства несовместимы с историческими фактами

В белорусской националистической историографии принято всячески отрицать этнокультурное единство восточных славян в период существования Древней Руси. Полоцкое княжество местечковые националисты пытаются представить как самостийное государственное образование, связанное с Киевом лишь формально или не связанное вовсе. Ещё М.В. Довнар-Запольский писал: «Когда во второй половине IX столетия в Киеве создавалось государство „Русь“, белорусы попали в него поздней, чем все остальные. Среди белорусов первой вошла в состав Руси смоленская часть кривичей. У дреговичей был свой князь, у полоцких кривичей — также особый князь, Рогволод. Только св. Владимир во второй половине X столетия завоевал Полоцк, убил Рогволода и взял себе в жёны его дочь. Но даже и этот князь не смог удержать полочан в покорности Киеву и дал им в качестве князя своего сына, внука Рогволода. Интересно, что в то время как все „русские“ земли признавали княжеский род Рюриковичей, Полоцкое княжество имело своих собственных князей из рода Рогволода» («Основы государственности Белоруссии». Вильно, 1919 г.). Традиция, заложенная М.В. Довнар-Запольским и другими белорусскими «будителями», в начале 90-ых годов была радикализирована «свядомыми» историками, многие из которых ещё недавно писали о «нерушимом братстве трёх восточнославянских народов». Так, в 1993 году вышла популярная книга «100 вопросов и ответов по истории Белоруссии», в которой авторы следующим образом отвечали на вопрос «Существовал ли древнерусский народ»: «Такого народа не было. Его придумали российские историки. К терминам „древнерусский народ“, „единый русский народ“ они обращались каждый раз, когда возникала потребность оправдать имперскую политику Москвы, которая стремилась всякими путями доказать своё якобы историческое право на Белоруссию и Украину». Сегодня тезис о том, что древнерусский период истории Белоруссии — это выдумка «москалей», является общим местом в среде белорусских националистов.

Однако факты, как всегда, не на стороне «свядомых беларусаў». Исторические источники ясно показывают, что территория современной Белоруссии являлась в IX-XIII веках неотъемлемой частью Древней Руси — первого государственного образования на восточнославянских землях. Полоцкое княжество, как и другие русские княжества, со временем получило определённую политическую и экономическую самостоятельность, однако вплоть до татаро-монгольского нашествия оно оставалось частью политического и этнокультурного пространства, именуемого Русью или Русской землёй.

В первом известном международном договоре Древней Руси, заключённом с Византией в 907 году и дошедшем до нас в составе «Повести временных лет», Полоцк (Полътескъ) назван русским городом. Одно из условий данного договора гласит: «Даяти углады на руские городы: пѣрвое на Киевъ, таже и на Черниговъ, и на Переяславлъ, и на Полътескъ, и на Ростовъ и на Любечь и на прочая городы». Речь в этом положении идёт об уплате Византией дани (углада) русским городам. Заключение указанного договора стало результатом военного похода великого князя Олега на Константинополь, в котором, наряду с другими русскими дружинами, принимали участие полочане.

Полоцкие земли именуются русскими и в известном памятнике древнерусской литературы — «Слове о полку Игореве», написанном предположительно в конце XII века и повествующем о неудачном походе русских князей на половцев в 1185 году. Призывая Ярославичей (потомков Ярослава Мудрого) и внуков Всеславовых (полоцких князей) прекратить междоусобную вражду, автор восклицает: «Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Русьскую, на жизнь Всеславлю». Под «жизнью Всеславлю» понимаются владения полоцкого князя Всеслава, являющиеся для автора «Слова» частью Русской земли. Проводя идею о недопустимости княжеских усобиц, создатель «Слова о полку Игореве» подчёркивает братоубийственный характер битвы на реке Немиге (1067 год), когда скрестили оружие полки сыновей Ярослава Мудрого и полоцкого князя Всеслава. Вот как описывается в «Слове» исход данной битвы: «Немизе кръвави брезе не бологомъ бяхуть посеяни, посеяни костьми русьскыхъ сыновъ» («У Немиги кровавые берега не добром были посеяны — посеяны костьми русских сынов»). То есть все павшие на поле брани воины (и полочане, и киевляне, и черниговцы, и переяславцы) — «русские сыны».

Также общерусское единство нашло отражение в «Житии и хождении игумена Даниила из Русской земли» (XII век), в котором автор рассказывает о том, что, будучи в Святых местах, он молился обо всех русских князьях из рода Рюриковичей: «И о сем похвалю благаго бога, яко сподоби мя худаго имена князей рускых написати в лаврЂ у святаго Савы; и нынЂ поминаются имена их во октении, с женами и с дЂтьми их. Се же имена их: Михаил Святополкъ, Василие Владимеръ, Давидь Святославич, Михаилъ Олегъ, Панъкратие Святославич, ГлЂбъ Менский». Как видим, минский князь Глеб назван игуменом Даниилом в числе прочих русских князей.

В качестве неотъемлемой части Руси рассматривалась современниками и Туровская земля (южная часть сегодняшней Белоруссии). В Житии Кирилла Туровского мы читаем: «Съй бе блаженный Кирил рождение и въспитание града Турова, в Рустей стране тако нарицаема, богату родителю сын». И далее: «Приидете днесь, братие, похвалим своего святителя, глаголюще ему: Радуйся, святителю честный и учителю нашь, другий Златоуст, иже нам в Руси паче всех восиа, радуйся, святителю, иже пресветлым учением своим конца рускыа просветив!»

Идея единства Руси в удельный период (когда русские княжества получили определённую самостоятельность) ярко выражена в «Слове о погибели Русской земли», написанном в первой половине XIII века. В «Слове» дано довольно точное описание границ той территории, которая считалась Русью: «Отселе до угоръ и до ляховъ, до чаховъ, от чахов до ятвязи и от ятвязи до литвы, до немець, от немець до корелы, от корелы до Устьюга, где тамо бяху тоймици погании, и за Дышючимъ моремъ; от моря до болгаръ, от болгарь до буртасъ, от буртасъ до чермисъ, от чермисъ до моръдви». Исходя из этого описания, Русская земля находилась в следующих границах: на западе она соседствовала с землями венгров, поляков, чехов, ятвягов, литовцев и проживавших в Прибалтике немцев, на востоке — с землями волжских булгар, буртасов, черемисов (марийцев) и мордвы, и на севере — с землями карел и Белым (Дышащим) морем. Очевидно, что вся территория современной Белоруссии включена в эти границы.

Таким образом, при соприкосновении с историческими фактами «самостийные» идеологические конструкции рушатся, обнажая интеллектуальную нищету местечкового национализма. Не признавая Древнюю Русь исторической колыбелью, из которой спустя столетия вышла Белоруссия (и при этом «белорусизируя» Великое княжество Литовское и Речь Посполитую), белорусские националисты предстают Иванами, не помнящими родства.