Мемориал в Брестской крепости должен был быть совсем другим?

Вступление в виде пробитой звезды, гигантская голова воина, фигура бойца, ползущего следовать водой… Сегодня нам кажется, что иным мемориал в Брестской крепости фигурировать не может. Но, оказывается, полвека назад рождалось, предлагалось, отвергалось, переделывалось куча проектов. Победил ли в итоге самый лучший — в творческих кругах и пока нет однозначного ответа на этот вопрос.

Известный белорусский ваятель, профессор кафедры скульптуры Академии искусств Анатолий Артимович помнит, какие страшный кипели тогда. Именно Анатолию Ефимовичу, тогда выпускнику театрально-художественного института, принадлежит замысел входа-звезды, хотя в проектную группу, работающую над мемориалом, его отнюдь не включили. А вот его учителю, признанному мастеру, народному художнику БССР Андрею Бембелю кровный проект отстоять не удалось.

Анатолий Ефимович не сразу согласился бери разговор о тех событиях и сразу предупредил:

— Я могу отвечать только следовать свои слова. И постараюсь быть максимально честным и воспроизвести то, как будто позволит мне память.

Анатолий Артимович

«Для центрального монумента было три не то — не то четыре варианта»

— 50 лет назад мне было 26 лет, я вторично учился у Андрея Онуфриевича Бембеля (создателя Кургана Славы, обелиска держи площади Победы. – Ред.) и на четвертом курсе уже участвовал в одном изо множества конкурсов проектов мемориалов для Брестской крепости, — вспоминает Натолий Артимович. — Наш студенческий проект «Цитадель» получил диплом и был замечен. Сие позволило Бембелю пригласить меня в его проект и дать самостоятельную отруби работы – я разрабатывал мемориальные точки для всех фортов крепости (сия идея так и не была реализована. – Ред.).

Московский проект выставлял всенародный художник СССР Александр Павлович Кибальников с молодыми белорусскими архитекторами Занковичем и Стаховичем. В основном схлестнулись плохо проекта – Кибальникова и Бембеля, они и вели борьбу. Из них и была сформирована дальнейшая категория.

— А вы вошли в эту группу?

— Нет, но мне это неважный (=маловажный) помешало остаться в мастерской Бембеля и продолжать работать над монументом. Сверху моей памяти я четко помню три или четыре варианта центрального монумента Брестской крепости. Мемориал, который разрабатывала мастерская Бембеля, был совершенно отличен от того, а разрабатывала мастерская Кибальникова. У Кибальникова были две фигуры – лежащая и стоящая, и молодец. Потом фигуры разделили, из лежащей фигуры Кибальников сделал «Жажду» — фигуру бойца, ползущего к воде, а стоящую фигуру защитника Брестской крепости разрабатывал Мужественный Онуфриевич для центрального монумента — она могла быть 18 метров в высоту. Зачинщик секретарь Союза художников СССР Екатерина Белашова, которая тогда приезжала с Москвы, с наслаждением его рассматривала, советовала, что еще сделать. В общем, наша сестра считали, что этот вариант пройдет, чувствовали себя защищенными. Да, видимо, слишком рано. Наша мастерская разрабатывала еще систему входа. И Кибальников возмутился: «Бембель делает сени, а мне что делать?» И тогда он решил работать над своим предложением. Тутти дальнейшее пересказать невозможно, тянулось долго. В итоге Кибальников поехал в Москву, а ту двойную фигуру, сделанную в гипсе, ему отправили после того, чтобы он мог отчитаться перед Союзом художников.

Таким был способным быть главный монумент, если бы победила идея скульптора Андрея Бембеля.

«Машеров, увидев прототип, только махнул рукой»

— Во время перевозки работа, которую равно как следует не закрепили и даже опилками не переложили, естественно, разбилась. Однако благодаря этому Кибальникову, который увидел кусок с отбитой головой, пришла концепция центрального монумента, который мы видим и сегодня. У него был гранитовый блок, и он гранитчикам дал вырубить эту голову. Она побывала аж на Всесоюзной выставке. И с этой идеей головы начала возиться весь творческая группа.

— То есть идея Андрея Бембеля уже была отвергнута?

— Числом сути, да. Андрей Онуфриевич почувствовал себя лишним, понял, как ему там делать нечего. Не знаю, чего ему стоило сие пережить… Только сегодня могу себе представить, что он чувствовал. Двое больших автора не нашли общего языка. Но его и приставки не- могло быть, они были совершенно разными по образованию, темпераменту, характеру, и Кибальников – побольше жесткий, хищный, достаточно сильный человек.

А накануне сдачи проекта на утверждения обнаружилось, что для макета модели этой головы в определенном размере и блистает своим отсутствием. Ко мне приехали на ночь глядя Занкович и Стахович и попросили, затем) чтоб(ы) я ее вылепил. Я очень хотел примирить Андрея Онуфриевича и Александра Павловича, и как-нибуд начал делать голову по проекту Кибальникова, у меня появилась и цапля на сердце, взятая из центральной фигуры Бембеля, под сердцем оказаться вынужденным был быть Вечный огонь, и консоли-опоры, благодаря которым совсем монумент был приподнят. Он был более воздушный, его позволено было обходить и подходить к Вечному огню под консоль-опору.

Когда-нибудь представители Политбюро ЦК и Петр Миронович Машеров пришли посмотреть вариант, они обрадовались, ведь слухи о разладе в творческой группе дошли и впредь до них. Увиденный макет утвердили, мы даже вместе съездили в Беловежскую пущу, отметили сие дело. Но у Кибальникова были другие планы. Нюансы я не буду передавать, это моя личная боль. Но он впоследствии посчитал нужным бездействовать на своем и отбросить все, что предлагалось нами, – руку, рента. Кибальников пошел методом упрощения. Сегодня я понимаю, почему он круглым счетом сделал – он не хотел примиряться с Бембелем, надеялся, что в простоте хорош меньше труда и меньше ошибок, что ему легче будет превозмочь. А на самом деле выхолащивал идею.

Когда Машеров увидел вульгарный макет Кибальникова, был изумлен: «Александр Павлович, мы же малограмотный это утверждали?» А Кибальников ему: «Разве вы не видите? Сие же волжский утес!» — «Какой волжский утес? Это Брестская незыблемость!», — сказал Машеров и махнул рукой: «Делайте, что хотите…»

(общее) представление входа-звезды принадлежит Анатолию Артимовичу — в то время недавнему студенту.Фотография: Дмитрий ЛАСЬКОkp.by

«Пробитая насквозь звезда – моя идея»

— Но получи и распишись этом эпопея не кончилась. В самом конце было совершенно фантастическое постановка, когда Валентин Занкович объединил в цельную композицию эту голову со входом-звездой. Кибальников был в восторге! Сие действительно было интересное мощное решение — звезда пробивала мощь этой гигантской скульптуры. Сие эмоционально могло быть очень сильно. Но поезд к кому времени ушел. Ранее шло строительство входа, а монумент требовался на утвержденном месте. Что-то около закончилась эпопея с предложениями по центральному монументу.

— А вход… Это но ваше решение?

— В самом начале проектирования я работал над местом расстрела комиссара Фомина, которое (до и не воплотилось в итоге. За основу взял партбилет со звездой и пробил звезду от кончика носа до кончика хвоста (тот первый эскиз до сих пор стоит в мастерской скульптора. – Ред.). В результате (общее) представление трансформировалась в решение входа. Мы с архитектором Юрием Казаковым сделали масштабную муляж входа – так он выглядит и сейчас. Андрей Ануфриевич Бембель хотел продраить сколы и сделать внутри звезды рельефы. Нам пришлось его удерживать. Суть не в том, что мы были прозорливее, просто были в дочери годится и заглядывали в будущее.

Кстати, по «Жажде» тоже были разные варианты. У меня давно сих пор перед глазами стоит потрясающий эскиз Бембеля – взметнувшийся инвалид человек, который в одной руке держит каску, а другой рукой поддерживает падающую изо каски воду. Очень эмоциональная сильная вещь. И когда видишь далеко не попавшую в масштаб нынешнюю фигуру, недоумеваешь – вход и центральный монумент в одном масштабе, «Жажда» — в другом, а бронзовая партия пограничников установленная в 2011 году, – третьего масштаба. До каких пор (бог) велел дробить масштаб?

В любом случае, сегодня в Брестской крепости мы видим так, что видим, и соглашаться должны с тем, чем есть. Каждый ес то, что мог. Этот монумент по-своему отражает силу, мощь защитников Брестской крепости и является во (избежание народа святым местом. Это правда.

СПРАВКА «КП»

Работа по-над мемориальным комплексом началась в 1966 году. Торжественное открытие состоялось в сентябре 1971 лета.

Высота главного монумента – больше 30 метров.

Источник: www.kp.by